Весеннее утро начиналось с веселого гомона снующих повсюду воробьиных стай, заглушаемых ревом разномастных авто, скопившихся на центральной улице небольшого южнорусского городка. После долгой череды пасмурных дней из-за лохматых облаков, подбитых серым грозовым налетом, выглянуло яркое весеннее солнце, обласкав своими нежными лучами мрачные от пропитавшей их непогоды стены городских многоэтажек. Холодные остатки закончившегося накануне дождя зеркалами луж блестели на сером асфальте и каплями росы освежали молодую зелень газонов. В такое субботнее утро после нудной рабочей недели чувствуешь бодрость и прилив свежих сил. Хотя, в такое время гораздо комфортнее лежать в уютной теплой постели, неохотно расставаясь с уходящим сном.
Подобные мысли занимали сознание молодой девушки, неспешно идущей домой, мало обращая внимания на встречных прохожих. Ирина работала оператором пульта тревожной сигнализации городского отдела вневедомственной охраны. Ночное дежурство нельзя было назвать напряженным, но и немного поспать не удалось. Сонная она не совсем уютно чувствовала себя, обдуваемая свежим ветерком. Чтобы как-то оградиться от окружающего дискомфорта, девушка погрузилась в свой внутренний мир.
Ирине сейчас ровно двадцать. Высокая, стройная, отточенная модными тертыми джинсами фигура молодой симпатичной брюнетки заслуженно притягивала завороженные взоры молодых и постарше представителей сильного пола.
Сейчас апрель. Пройдет всего лишь два месяца, а может еще аж два долгих месяца, и невеста скажет заветное «Да». Жизнь, обремененная дополнительными заботами, станет называться семейной. Но сегодня на улице весна. Утренний сон восстановит настроение Ирины. Прохладным вечером она окунется в привычный отлаженный мир развлечений. Николай приедет в половине седьмого. Сегодня он пригласил ее к себе домой.
— А ведь скоро мне не надо будет уходить от него, — непривычное ощущение для молодой девушки, пока мало представляющей себе реальную семейную жизнь. Перед внутренним взором прошли зарисовки на данную тему, изобилующие, девичьим максимализмом.
Укутанная, словно теплым одеялом, ходом собственных размышлений, Ирина незаметно оказалась возле своего дома. До заветной кровати оставалось совсем немного. Нехотя она отвлеклась от приятного, готовясь подняться в лифте на седьмой этаж.
— О, черт, — неожиданно вспомнила девушка о поездке с родителями в деревню к старикам.
— Как я могла забыть? – спрашивала она себя. Ведь сегодня Пасха. Согласно традиции все родственники в этот день посещали деревенское кладбище, где похоронен ее дядька. И деда Вася с бабой Валей будут ждать их там.
— Почему Наташка не едет? Вечно мне отдуваться, — начинала злиться Ирина. Младшей сестре не в первый раз удавалось отлинять от семейных традиций. Вот и сегодня, вероятно, найдется куча неотложных дел, не позволяющих ей поехать в деревню. А Ирина старшая, и значит, должна ответственно относится ко всему.
— Во, Ирка пришла, — не преминула доложить домашним, открывшая входную дверь, Наталья, уже, судя по одежде, навострившая куда-то лыжи. Ирина поняла, что не ошиблась относительно сестры. От этого ее внутреннее состояние стало еще более дискомфортным.
— Привет, — устало и несколько сухо поздоровалась она.
— Привет. Давай умывайся, завтракай и потихоньку собирайся. Отец уже пошел за машиной, — дала ценные указания мать.
— Ма, может, я не поеду? Устала, и спать хочу. Пусть Наташка едет, — попыталась уговорить маму Ирина.
— Я не могу. Дела в школе. Все, убегаю. Меня уже ждут, — накидывая на ходу кожаную куртку, протараторила сестренка, давая понять, что вопрос даже не обсуждается.
— Вот так всегда, — обречено резюмировала Ира.
— Не бурчи. По-быстрому съездим. Нельзя стариков обижать. Наверное, уже на кладбище ждут. А на гульки успеешь, — определила программу на сегодняшний день мать.
Ничего не поделаешь. Ирина с раздражением приправленным, усталостью, переодевшись, направилась принять ванну. Нежась в теплой, приятно обтекающей утомленное тело, воде она пыталась отвлечься, представляя себе, щекочущие сознание, сцены предстоящего вечернего свидания. Это получалось плохо, и постепенно девушка погрузилась в пейзажи деревенского кладбища. Впрочем, они мало доставили приятного. В голове заунывно зазвучала мелодия похоронного марша.
— Иди, иди. Мы ждем тебя, — неожиданно сквозь шум бегущей из крана воды услышала она тихо невпопад звучащие голоса. Решив, что это зов кого-то из домашних, Ира прикрыла кран. В ответ тишина.
— Ма. Ма.
— Что случилось? – послышался голос Людмилы из далекой кухни.
— Ма, меня никто не звал.
— Нет. Давай быстрее купайся. Сейчас отец вернется, и поедем. Старики уже, наверное, совсем заждались.
Решив, что услышанное — лишь вызванная монотонным шумом бежащей из крана воды галлюцинация, Ирина продолжила предаваться нежности, явно не желая куда-либо ехать.
Дорога до хутора со звучным названием Орел от города занимала не более двадцати минут. Удобный мягкий задний диван семейной «девятки» в сопровождении приятной медленной музыки, звучащей в салоне, расслабляли. Буквально через десять минут Ирина потеряла всякий интерес к мелькавшим за окном окрестностям, погрузившись в легкую дрему. Ленивый рой пустых мыслей суетился в голове. Сон все более настойчиво овладевал расслабленным сознанием.
— Иди, иди. Мы ждем тебя. Тебе будет хорошо. Иди, иди к нам.
Знакомый шепот перебивающих друг друга голосов, слышанный ранее, своим размеренным звучанием, словно шок, вывел Ирину из охватившего сна. По телу прошла резкая дрожь. Девушка почувствовала легкое головокружение от невозможности сосредоточить разбегающиеся мысли, не способные мало-мальски правдоподобно объяснить услышанное. Легкая тошнота сделала ее состояние еще более мерзким.
— Что с тобой? – мать заметила движение дочери.
— Ничего, — коротко ответила девушка. Услышанное удивило ее, но больше напугало. Ирина, будучи не в состоянии понять, объяснила себе голоса как фрагмент какого-то сна, промелькнувшего бесследно в голове.
Впереди знакомая заправка, а за ней пыльная грунтовка, ведущая к цели их семейного путешествия.
Сделав резкий поворот с наезженной колеи, машина, слегка задрав клиновидный нос, остановилась. Ирина, слегка потянувшись, с неохотой открыла дверь, медленно и томно покинула мягкое убаюкивающее кресло любимого отцовского авто. Свежий весенний воздух с запахом молодой зелени наполнил легкие. Стройные дамские ножки, обтянутые бледно-голубыми джинсами, в изящных черных туфельках на высоком каблуке коснулись влажной от утренней росы нежно-зеленой травы.
Представьте себе ваше состояние, когда настал момент проститься с теплым пушистым одеялом в прохладное осеннее утро при распахнутом настежь окне, которое забыли закрыть еще с вечера. Вы только, что проснулись, но нежное объятие сна совершает последнюю попытку удержать, сдавливая грудь и окутывая сознание легким головокружением. Теперь вы поймете чувство Ирины покинувшей уют городской квартиры и соблазняющее тепло салона автомобиля.
Но постепенно свежий весенний воздух сделал свое дело.
Окрик матери, предложившей ей пару небольших пакетов с продуктами из открытого багажника, окончательно встряхнул ее.
Вспомнилось прошлогодний приезд сюда. И та могила с небольшим крашеным металлическим памятником, расположенная через тропинку от участка ее семьи. Перед глазами сильно выцветшая табличка, с выполненной бронзовой краской надписью. Ирина не помнила полного ее содержания. Имя – Сергей. Плюс дата смерти. Внутренний взор, поднявшись немного выше, остановился на черно – белой фотографии на овальной керамической доске.
Глаза. Ее всегда поражали и притягивали эти большие, немые глаза молодого человека с могильного портрета. Ирина не могла представить понравившегося незнакомца со столь притягательным взглядом, лежащим здесь в полуистлевшем гробу в полутора метрах под холодной землей. От этого ей становилось не по себе, настолько прекрасным был его взгляд. Она не знала его и не решалась спросить родных.
Небольшой подъем по насыпи и семья в полном составе оказалась на железнодорожных шпалах. Участок пути достаточно прямой и легко просматривался в обе стороны, давая возможность преодоления его, не опасаясь быстро приближающегося поезда. Мимолетная картина встречи с ним все же яркой вспышкой отразилась в голове девушки, пройдя легкой дрожью по всему телу, подгоняя вперед.
— О, черт! Угодило же надеть эти туфли, — выругалась Ирина, в полной мере оценив свою оплошность при спуске по придорожному щебню. Памятью об этом останется дюжина царапин на блестящих каблучках.
Далее на кладбище вела вытоптанная в траве тропинка, заканчивающаяся пятью ступенями, вырезанными в земле, чей–то заботливой рукой.
Ира четко представляла себе, что предстанет перед ее глазами через пару мгновений.
Хутор тишины, чей покой изредка нарушался плачем приходящих сюда проститься с близкими, да гомоном птичьих стай, незаметно расположившихся в густой листве. На очищенном от лесного мусора участке между высокими стройными деревьями уютно расположились полтора десятка могил. Ирина досконально знала расположение каждого могильного холмика. Много лет назад вид смерти оставил глубокий след в неокрепшей душе маленькой Ирочки. Неестественное земляного цвета молодое лицо с посиневшими губами, плотно закрытыми, словно провалившимися, глазами на фоне белоснежной кружевной простыни с небрежно лежащими на ней ярко–красными гвоздиками. Таким запомнила она Валентина–младшего брата отца, скончавшегося шесть лет назад от тяжелой болезни. Ему было тридцать пять.
Звук падающих на крышку гроба комков земли глухими ударами глубоко врезался в сознание двенадцатилетней девочки, всплывая при каждом посещении могилы дядьки. Ей было странно и ужасно представлять себя, лежащей там, на глубине, в объятии холода и кромешной темноты. Молодое стройное тело, повинуясь неумолимым законам природы, словно гнилое яблоко, брошенное на землю, начнет свое разложение, питая этих мерзких, белых червей. Нет. Она не хочет думать об этом. Этого не может быть.
— Ну, наконец–то. А мы вас уже заждались, – поприветствовал прибывших дед Вася. – Ух, долго спите в своем городе.
— Хватить, дед, бухтеть, – вступилась за молодых баба Валя. – Че им чуть свет вскакивать. Хозяйства то нету. Нехай спят, пока спится.
— Во, вечно ты их, бабка, защищаешь. А мне помянуть с утра не с кем.
— Отец, Ирина, с ночной. Пока пришла…, — попытался возразить старику Виктор.
— Да, че ты его слухаешь. Он с утра вон по соседям прошелся. Уже хороший, — вновь вступилась баба Валя. – Хватит ему. Вы садитесь. Ешьте, пейте. А ему хватит наливать.
— Ну, что ты, бабка, — не успокаивался дед Вася. – В коем веке внучка приехала. Я хочу выпить со своей внучкой, помянуть Валю.
— Ладно, мать. Вот немного, на пол пальца. А то столько проехали, а помянуть с отцом Валентина не дают, — Виктор быстрым поставленным движением разлил по стоящим на небольшом деревянном столике, застеленном старой замусоленной газетой, граненым стаканам водку из ранее начатой дедом бутылки.
Тем временем Людмила разгрузила содержимое привезенных сумок, изрядно добавив содержимое стола.
— Всем здрасти, — поприветствовала Ирина своих родных, подойдя к столику. Она немного задержалась, рассматривая старые могильные памятники, а также знакомясь с парой новых, появившихся за год ее отсутствия.
— Вот, моя любимая внучка Иришка, — произнес деда Вася, прижимая к себе Ирину. – Всех внуков люблю, а она самая любимая.
— Ты че, дед, от внуков отказываешься. А Наталья с Витюшкой, что не родня тебе? — возмутилась баба Валя. – Совсем, старый, ополоумел.
— Ты не ругайся, бабка. Я всех внуков люблю. Ну, могу я приятное Иришке сказать, — парировал деда Вася.
Ирина, приятно обласканная словами деда, взглянула на знакомый обелиск из белого камня с выгравированными буквами, вспомнив дядьку. В следующее мгновение случайный взгляд девушки остановился на поодаль стоящем памятнике с поблекшим черно-белым фото.
Ирине на мгновение показалось, что она не покидала кладбища с еще прошлого его посещения. И эти глаза… Да, именно эти большие выразительные глаза глубоким, но чертовски приятным отпечатком остались в тайниках сознания девушки. Ирина вдруг осознала, что в своих сокровенных желаниях она не раз видела их. Это лицо молодого незнакомца стало эталоном мужского начала.
— Я пойду, пройдусь, — поставила в известность родню Ирина, направившись прямиком к привлекшей ее могилы.
— Ну, иди, — ответила внучке баба Валя.
Дальнейшее внимание собравшихся родственников поглотилось основной целью их встречи. Ирина осталась наедине с собой и своими мыслями.
Плотно охватив руками грудь, немного сгорбившись, словно всем видом желая дать понять окружающим, на сколько безразлично – тягостно пребывание здесь, она продолжила осмотр местных достопримечательностей с хорошо знакомого голубовато – ржавого памятника, увенчанного потрепанной непогодой, когда-то ярко – красной звездой. Ирина медленно подошла к этому побитому временем сооружению, венчающему собой, просевшую от дождей и поросшую неопрятной сорняковой зеленью могилу.
От молодого красивого, хотя немного грустного лица на белой овальной керамике, прикрепленной к телу обелиска, остались только оплывшие контуры, обозначавшие некогда так тянувшей Ирину портрет молодого парня. Но она хорошо помнила красивые, немного грустные, глаза этого парня, излучавшие, даже через холодное фото, внутреннее душевное тепло, передаваемое уже, к сожалению, только через талантливо сделанный портрет. Ей всегда казалось, что они говорят в своем немом взгляде, что – то очень важное. Не смотря на жестокие проделки природы, уничтожившие не только черно – белый портрет, но и недолговечную надпись под ним, внутренним взглядом Ирина довольно легко воскресила в памяти тянувший к себе образ.
Она незаметно для себя погрузилась в неосязаемо тонкий мир подсознания. Взгляд молодой девушки медленно перетек на просевший могильный холмик, скрывшейся где-то там, в зияющей дыре, окантованной голубовато – грязным, наспех сваренным металлом.
Ярко – красный гроб с белоснежным покрывалом, прикрывающим тело молодого человека в черном траурном костюме. Синюшно – серая маска смерти накрыла то самое красивое лицо, чье отражение глядело с остатков старого фото. Сладковатый привкус во рту с того же рода ароматом вокруг завладели осязанием Ирины. Ей становилось не по себе. Возникло огромное желание избавиться от столь мрачных фантазий. Для этого стоило только перевести свой взгляд куда – либо. Но неподвижно – бледное лицо с покрытыми синевой губами не отпускало. Оно тянуло к себе, все больше овладевая сознанием девушки, рождая и усиливая желание коснуться этих губ чувственным поцелуем.
Неприятный образ смерти и легкое, словно морская пена, но бурно растущее чувство к давно умершему молодому человеку слились воедино, не позволяя выйти из внутреннего транса. Ирина, как и ранее, рисовала почившего живым и веселым, позволяя вольности фантазиям. Но сама смерть, прикрытая маской прекрасного, звала ее, рождая чувство внутреннего страха.
Усилием воли, испытывая легкое головокружение, отягченное тошнотой от сладковатого привкуса, Ирина резко отвернулась прочь, остановив взгляд на побитом пушистой зеленью деревенском поле. Подобно стае морских чаек, над волнами молодой пшеницы суетились местные птицы.
Словно медленно гибнущий в тепле кусок льда, заупокойные страсти, тая, обнажили реальные картинки наступившей весны.
Ира, прервав экскурсию среди безмолвных холмиков могил, направилась по вытоптанной дорожке в сторону грунтовки, разделившей, словно линяя морского пляжа, простилающегося перед ней, волнующееся под воздействием легкого ветерка море зелени и неприступные скалы в образе, спрятавших меж собой сельское кладбище, высоких деревьев. Веселые детские крики ребятишек игравших здесь и мало интересовавшихся занятиями взрослых, окончательно вернули молодую девушку к реалиям жизни.
Ирина решила пройтись по дороге и осмотреть, на сей раз, живые достопримечательности ближних окрестностей, тем самым скоротать унылое время обязаловки. Предки, похоже, еще никуда не спешат.
Легкое шуршание осыпающейся ручейками земли, характерный скрежет лопающегося на сварном шву металла покосившейся гробнички плавно перетекли в еле уловимый с нарастанием гул где-то в сердцевине ржавого монумента с красной звездой.
Столь странное движение осталось замеченным только дворнягой невдалеке клянчившей очередную порцию съестного. Испуганно визгнув, она убежал прочь.
Все кончилось быстро и незаметно, оставив безобразную трещину, расколовшую керамический овал черно–белой фотографии пополам.
Окутанная пеленой собственных фантазий гораздо более близких к миру живых, Ирина медленно продвигалась вдоль пыльной дороги. Как могло показаться со стороны, она внимательно штудировала местную флору и плоский рельеф здешней местности. Но весеннее щебетание птиц, шелест крон сопутствующих деревьев являлись лишь отдаленным фоном внутреннего движения девушки. Захватившие ее притягательно – устрашающие картины смерти окончательно поблекли, оставив неприятный осадок и уступив проблемам бытия.
— Успеть бы немного поспать. Неохота портить себе вечер одним только желанием спать, спать и спать. Да, и собраться же еще нужно, — думала про себя Ирина. В вечернем расписании значилась встреча с любимым.
Николая она знала всего полгода. Парень, в общем-то, неплохой. Приличная работа, по местным меркам, на химическом комбинате при достаточной зарплате, вполне позволявшей доставить удовольствие молодой девушке, не избалованной столичными штучками. Наличие старой «шестерки» только добавляло капитал в его копилку. А девушка приглянулась ему крепко.
— Ма, это моя будущая жена, — именно так уверенно охарактеризовал Николай перед матерью не раз встреченную им незнакомку. Дальнейшее удачное знакомство с Ириной лишь укрепило намерение парня.
Исключая часы работы, молодой человек старался не оставлять Ирину одну. Частые посещения вечерних кафе, дискотек, воскресные выезды на пикники, словно неуправляемая волна огромного цунами, захлестнули ее целиком. Сквозь взбитую пену водоворота событий лишь краешком сознания ощущала она идущую от него жесткую энергию деспотичного собственника. Иногда, оставаясь тет-а-тет с Николаем в часы периодических визитов к нему домой, Ирина ощущала легкую тревогу. Исповедуя, возможно, устаревшие пуританские взгляды на близкие отношения между молодыми людьми, она не спешила доводить их отношения до логического конца. Грубая настырность со стороны парня могла сильно ранить ее девичью гордость.
— Видимо Коля любит меня. Ведь он не позволяет себе сделать мне больно,- Ирине было трудно понять свои истинные чувства. Опыт столь серьезных отношений в ее жизни был невелик.
Планами сегодняшнего вечера предусмотрен поход в «Титаник», так называлось в народе молодежное кафе «У причала» остроумно расположенное в корпусе старого катера доставленного из далека в глубину кубанских степей.
Мама Николая сегодня в ночную, значит, никто не помешает молодым насладиться общением друг с другом. Подобные мысли внутренним теплом отогрели Ирину, вернув ей, несмотря на утренние неудобства, радость жизни.
— Что сегодня вечером надеть? — логическим продолжением возник вопрос. Выбор вечернего туалета захватил ее. Обычно предпочитая удобный спортивный стиль, включавший слегка потертые джинсы, плюс остальное, она решила провести вечер изыскано. Длинное темно–зеленое, с будоражащим сознание передним разрезом, платье, дополненное модельными туфельками на высоком каблуке, подходили как нельзя лучше. Белое французское, ласкающее руку мужчины, белье, станет хорошим завершением сегодняшнего образа.
Остановившись на краю дороги, мечтательница устремила свой отрешенный взгляд куда-то в даль. Врят-ли она видела там, что-либо, погруженная глубоко в себя. Быстро и плавно проплыло несколько домашних образов, отношений с подругами и просто знакомыми. Получив свою оценку, они ушли в небытие.
Перед глазами Колина квартира. Приятная музыка. Его уста медленно и нежно касаются ее, напухших от возбуждения, губ. Ирина ощущает движение мужской руки вдоль линии спины, провоцирующее нежные волны тепла, разбегающееся по всему телу. Второй рукой он крепко придерживает ее за плечи, плавно, но страстно прижимая к себе напряженную от охватившей страсти грудь. Не в силах противостоять, Ирина, скромно упираясь, постепенно поддается этому движению. Полностью подчиняясь воли мужчины, она кончиками волос касается лежащей на диване подушки. Осознание окружающего меркнет, оставляя лишь ощущение блаженства. Легкие прикосновения знакомых нежных губ блуждают вдоль чувственной шеи. Уверенно неторопливое движение руки, виртуозно и незаметно проникшей под блузку, провоцирует неумолимый водоворот, перехватывающих дыхание, чувств.
Ира медленно, не смотря на тяжесть век, приоткрыла глаза. Расплывчатый туманный образ ласкающего ее мужчины постепенно приобретал осязаемые черты. Не в состоянии окончательно преодолеть оковы охвативших эмоций, она стала постепенно осознавать, что это не Николай. Но незнакомец хорошо знаком и очень приятен ей. Ирина не испытала желания остановить его виртуальные ласки, только пытаясь вспомнить кто это.
Словно в перевернутом калейдоскопе вид знакомой квартиры заменил реальный деревенский пейзаж. Прежним остался лишь незнакомец.
Увиденное лицо напомнило портрет на старом могильном фото. Завороженная Ира смотрела в знакомые карие глаза, всем телом продолжая ощущать волнующие ласки. Смешанные чувства недоумения, страха и блаженства, сливаясь воедино, сковали волю.
— Здравствуй, — неожиданным всплеском прозвучал в голове приятный низкий голос, хотя уста незнакомца оставались плотно сомкнуты.
— Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого.
— Кто ты? – произнесли дрожащие губы Ирины, воспринимая увиденное скорее как сон.
— Иди ко мне. Не бойся. Тебе будет очень хорошо, — продолжалось плавное звучание.
— Да, он! – Ирина испугалась собственных мыслей. Тень последнего сомнения ушла в небытие. Имя незнакомца, чья фотография на памятнике волновала ее — Сергей. Но как?
Ира, пытаясь хоть как-то объяснить происходящее, старалась удержать в сознании мысль о сне, иначе она сойдет с ума. По телу пробежала холодная волна.
— Ты узнала меня. Иди ко мне. Не бойся. Ты ведь хочешь быть со мной, — в гипнотическом трансе продолжал звучать голос.
Незнакомец с фотографии, коснувшись ее руки, увлек девушку за собой.
Ирина не понимая зачем, завороженная последовала за ним.
Он словно парил, плавно скользя вдоль земли в сторону лесного кладбища.
— Куда? – промелькнул безмолвный вопрос в голове Ирины.
— Ко мне. Не бойся. Ты будешь дома. Здесь хорошо, — услышала она немой ответ.
В следующее мгновенье девушка ощутила неимоверную легкость тела и души. Все маломальские тревоги, словно по мановению невидимой волшебной палочки, разом покинули ее. От унылого утреннего настроения не осталось и следа. И только маленькая тень сомнения и страха сковывала внутреннюю свободу.
— Посмотри, — Сергей взглядом указал на место, где немногим ранее она предавалась приятным фантазиям.
— О, боже! – Ирина увидела медленно оседавшее на землю стройное женское тело. И это — она сама.
Удивление. И только оно посетило ее. Ирина, перемешивая внутри себя чувство крайнего страха и полной внутренней гармонии, с недоумением взглянула на Сергея. Молодое, отмеченное задумчивыми карими глазами лицо мгновенно покрылось безжизненно – белесой кожей с отвратительными синеватыми пятнами. Оно менялось и стремительно старело, постепенно превращаясь в безжизненный облик, дающий сладковатый запах тления. В следующее мгновение виденье растворилось, оставив нечто подобное излучающему мрачный серый свет сгустку воздуха. Но оно продолжало звать.
Девушка, еще раз взглянув на лежащее на краю пыльной дороги свое тело, поймала себя на ужасной мысли, что теряет желание вернуться назад. Два изначально противоречивых чувства страха и внутренней свободы продолжали бескомпромиссную борьбу за молодую душу. Перевес склонялся в сторону восхитительного чувства легкости, освобождения от бремени болезненного человеческого тела.
Ирина ощутила тепло, окутывающее ее словно кокон бабочки. Поток яркого света, управляемый невидимым оператором, стремительно нарастал, затмевая окружающий мир, сливаясь и растворяя в себе ее душу.
— О боже! Как прекрасно!
Не раз слышала Ирина о том, что когда душа покидает этот бренный мир, перед ней, словно вереница представленных улик на суде, проходят картины ее грешной жизни. И девушка увидела их. На какое-то мгновенье итог всей непродолжительной жизни предстал перед ней.
Мама. Как она хотела бы прижаться как в детстве к ее груди. Шевельнулась тонкая струнка ностальгии, заставив, хотя и не надолго, задуматься о возвращении к привычной жизни подле родных. Но неописуемые манящие образы заставили быстро отказаться от этого. Ирина готовилась вступить в иной, пока еще не понятный ей, мир.
Тем временем за поминальным столом родственники Ирины продолжали под русскую водочку неспешный семейный разговор.
— Отец, ну, зачем вы столько картошки посадили? Сколько с ней возиться? Возраст свой пожалейте. Здоровье чай не железное. Хватит нам этой картошки. Нужно будет, в магазине купим, – пытался высказаться Виктор.
— Ну, какой там еще магазин. Деньги на это швырять. Лучше детям, что-нибудь купите. А мы старики – закаленные, работать привыкли, — не унимался дед.
Неожиданно краем глаза Виктор обратил внимание на одиноко стоящую на краю дороги Ирину, куда-то задумчиво смотревшую. Пожалуй, его интерес был бы исчерпан, но неожиданно дочь медленно стала оседать и, словно подкошенная, упала на землю. Он не сразу понял, в чем дело.
— Ира! – вскрикнув, Виктор стремительно кинулся к ней.
Она услышала этот надрывный крик. А также, где-то в тумане, за пеленой яркого божественного сияния, увидела плачущую маму, склонившуюся над неподвижным, хотя подающим слабые признаки жизни, телом дочери. И только тонкая нить серебристого света соединяла настоящую Ирину с той, которая оставалась в миру. Ее неустанно тянуло вверх вдоль светящегося коридора, рисуя картины прекрасного, все более отдаляя желание вернуться. Еще мгновение и нить порвется.
Ирина услышала знакомый, но уже опостылевший голос.
— Иди, иди ко мне. Мне одиноко. Не покидай меня.
Следуя ему, нескладно завыл хор голосов.
— Иди, иди к нам. Не покидай нас.
Она не хотела слышать их, стараясь всем своим существом уйти в яркое, манящие своей легкостью и спокойствием, сияние.
— Я хочу в этот рай! – безмолвно закричала Ирина.
Огромная сила тянула вниз.
Знакомое лесное кладбище заметно опустело. Необъяснимое падение молодой девушки отвлекло сельчан. Люди, как могли, пытались оказать поддержу и помощь родным.
Серая светящаяся аура накрыла осиротевшие могилы, распадаясь на лучи, исходящие от отдельных могильных холмиков и различных обелисков.
Ирина, увидев множество духов, прикованных к местам погребения, поняла убогость их судьбы, уготовившей унылое томление в угоду памяти и скорби близких.
— Иди, иди к нам. Не покидай нас, — не переставал звучать призыв.
Девушке стало даже жалко их. Но ей никак не хотелось разделять такую участь.
— Останься со мной. Я хочу слиться с тобой, — звучал знакомый голос похитителя. Он просил и умолял девушку остаться, постепенно погружаясь с ней в свою могилу.
Вот рядом истлевший гроб с останками некогда молодого красивого тела, отдающий сыростью и гнилью.
Никакие радости загробной любви на кладбищенской земле не привлекали Ирину.
Зовущий голос Сергея становился все ниже и требовательней.
— Ты задержала меня здесь своим вниманием, и я не вижу больше зовущего сияния. Но и ты, дорогуша, останешься со мной.
— Вон свет. Пошли к нему, — попыталась возразить пленница.
— Теперь не могу, раз втянул тебя сюда. Но я хотел… Я полюбил. Но теперь долго не смогу уйти. Там не любят насилие. Ты останешься со мной, раз виновата в этом, — жестко подвел он итог.
— Не-ет, — вырвался протяжный крик вновь прибывшей души.
Соберя воедино все силы, Ирина устремилась вверх, к спасительному свету.
Но упругая нить, словно растянутая пружина, напомнила о собственном, лежащем на руках отца, почти бездыханном теле. Взглянув туда, она поняла, что крепче желания души Сергея, ее удержит на земле любовь и память родных. Ирина поддалась движенью назад к привычной земной жизни.
Она открыла глаза. Чуть слышно билось сердце и ощущалось легкое дыхание.
— Ну, слава богу, жива! – радостно вскрикнул отец после испытанного шока от возможной потери.
Никто из окружающих не мог понять, что произошло. В глазах Людмилы стояли слезы. На мгновенье она подумала, что потеряла дочь. Признаки жизни в молодом теле успокаивали, но оставалась тревога неизвестности.
— Дочка! Что с тобой? – Ира, услышав голос матери, окончательно поняла, что вернулась домой.
Медленно поднявшись, девушка, ощутив легкое головокружение и сопутствующую тошноту, в сопровождении семьи направилась к, стоящей по ту сторону железки, машине. Проходя мимо знакомой могилы, Ирина почувствовала легкий холодок, пробежавший по спине. И вновь зазвучало в голове чуть слышное знакомое шептание.
— Иди, иди ко мне. Мы будем счастливы с тобой.
— Не-ет, — протяжно прокричав, она обхватила руками голову, ускорив движение прочь от могил.
Родные не задавали вопросов, боясь причинить дочери боль.
Она не смогла повернуться и взглянуть на, так ранее тянувшее, фото. Голос еще манил, постепенно утихая. Молодую девушку охватило жуткое чувство страха смерти и вечного кладбищенского прозябания. В мыслях было только одно – бежать. Но она боялась выдать свое состояние родным, лишь, внутренне сжавшись, многократно повторяя слово нет.
И только в салоне авто по пути домой Ира успокоилась, уснув мертвецким сном. Виктор аккуратно, взяв на руки дочь, доставил ее мирно спящую на седьмой этаж, домой.
На следующие утро Ирина, сладко зевнув, томно потянулась и открыла глаза. Перед ней была ее любимая комната. Ира лежала на своей мягкой кровати. Напротив, на столе, разведя руки, сидела любимая кукла.
— Так хорошо, — подумала она. Лучи яркого весеннего солнца, врывавшиеся в комнату сквозь оконное стекло, лишь придавали бодрости. Как никогда Ирине радостно было услышать гомон, носящихся стайками веселых птиц.
— Иди, иди ко мне. Мы будем счастливы с тобой.
Неожиданной вспышкой боли прозвучали в голове неприятно знакомые слова.
— Не-ет, — сумела отогнать их Ирина. Ничего не могло заставить отказаться от таких простых радостей, как весна и любовь. А прекрасное далеко придет своим чередом, но никак не в ужасной холодной земле могил.
Неординарное событие, взбудоражившее хуторян, прошло. Через время улеглись вместе с интересом и разговоры.
Опустело на год лесное кладбище, предоставив покой его обитателям, даря возможность некоторым спокойно покинуть чужой им мир.
На землю с известного голубовато–ржавого памятника, увенчанного потрепанной непогодой ярко – красной звездой, упал керамический осколок оплывшего фото…