Франклин Рузвельт имел большую семью. 17 марта 1905 года 22-летний Рузвельт женился на своей кузине (внучке президента Теодора Рузвельта) Элеоноре. Она родила ему шесть детей: первой была дочь Энн, а затем, пятеро сыновей — Джеймс, Франклин (умер в 6-мес. возрасте от пневмонии), Эллиот, Франклин-Младший и Джон Аспинуол. Для Рузвельта его семья была надежной защитой и опорой в самые значимые и тяжелые моменты его жизни. После перенесенного полиомиелита Рузвельт оказался навсегда прикованным к инвалидному креслу. Дети с трепетным вниманием относились к нему, старались помочь во время болезни, а позже — поддержать в выборах и президентстве. Некоторые из детей, став взрослыми, следуя отцу, пытались строить свою собственную политическую карьеру. В своих воспоминаниях старший сын Рузвельта Джеймс позже признавался, что отец их чрезвычайно объединял. К сожалению, после смерти Рузвельта дороги детей разошлись и они стали очень редко видеться друг с другом. Но самую большую поддержку Рузвельт получил от своей жены Элеоноры. «Долг каждой женщины жить интересами мужа», — говорила она.
Элеонора вела активную общественную работу, выступала с докладами, собирала деньги для предвыборной компании мужа, приглашала в его
Элеонор
резиденцию политиков и общественных деятелей. Сын Джеймс сопровождал отца во всех его предвыборных компаниях. Джеймс писал, что после выборов он как бы стал «мальчиком на побегушках» у отца. Рузвельт ему очень доверял и в конце жизни фактически сделал его своим душеприказчиком. Он достаточно откровенно разговаривал с ним о своих политических и государственных делах. На всех инаугурация отца Джеймс получил должность секретаря при президенте. На фотографиях, которые запечатлели Рузвельта во время инаугурации, повсюду за Рузвельтом поодаль стоит Джеймс.
Во время проведения военных конференций Рузвельт обязательно приглашал на них кого-нибудь из своих сыновей. А на конференцию в Ялту с ним отправилась его старшая дочь Энн. «Мои родители, возможно, были самой значительной парой среди знаменитостей в 200-летней истории нашей страны. Рузвельт был президентом 13 лет, это больше, чем пребывание у власти какого-либо другого президента. И он был у власти в течение самого критического периода нашей истории. Элеонора Рузвельт была первой среди американских женщин, которая приняла участие в общественной жизни», — так характеризовал Джеймс своих родителей.
Элеонор с детьми
Дочь Энн, любимица отца, часто вспоминала время, проведенное с семьей в Вашингтоне. По утрам в школу обычно ее провожал отец, на прогулку с ней выходил друг семьи — пес по кличке «Шеф». Она вспоминала: «Простившись со мной, отец продолжал свой путь к военно-морскому министерству, прихватив с собой Шефа. Эти прогулки я запомнила, потому что он говорил обо всем том, что мне нравилось — о книгах, которые я читала, о путешествии, в которое мы собирались вниз по Потомаку на следующие выходные, об исторических старых домах в Вирджинии, которые отец предлагал нам показать».
Иногда, когда находилось время, Рузвельт с удовольствием играл с детьми в спортивные игры. Джеймс писал: «Отец любил играть в гольф, бейсбол, хоккей… Мы, дети, советовали ему, как нужно скользить на коньках…, и он впервые оцарапал лицо. Отец тогда сильно разозлился на нас…Когда отцу нужны были игроки в команде, он разрешал Анне, мне и нашим друзьям играть…»
В поместье Рузвельтов Гайд-парке сохранился дом, в котором родился Франклин. Теперь Гайд-парк стал музеем его имени. Рузвельт и его дети очень любили бывать в Гайд-парке.Здесь прошло много счастливых дней. Джеймс вспоминал: «Вечерами в большом доме мы часто имели «спевки». Мы пели с энтузиазмом, возможно, и талантливо. Отец считал, что он поет лучше всех, но на самом деле — хуже всех». В Гайд-парке у детей были маленькие участки, где они учились выращивать овощи, свой урожай они «продавали бабушке, бессовестно стараясь на этом заработать». Рузвельт «всегда любил совершать прогулки по Гайд-парку, навещал старых друзей. Во время сухого закона здесь были места, куда он мог принести пива на встречу с людьми, которых знал всю свою жизнь…» «Самым лучшим временем в Гайд-парке было Рождество. В Сочельник мы сидели на отцовской ноге, а он читал из Рождественских песней, стараясь изо всех сил. Рождественским утром он выскакивал из постели и мчался к наполненным чулкам, которые висели у него над камином. Закурив с утра сигарету, прихлебывая кофе, принесенный слугой, он с удовольствием наблюдал за нами…Поздно вечером устраивался обед. Отец резал индейку и у нас начинался пир».
Джеймс
Так как Рузвельт активно был занят своей карьерой, он не мог своим детям уделять достаточно внимания. Хотя, по словам Джеймса: «Отец был способен давать любовь шире, чем мать и показывать ее теплее». Элеонора тоже была занята общественной деятельностью, поэтому у нее времени на детей и на ведение домашних дел практически не оставалось. Она так и не научилась готовить. Единственное блюдо, которым она могла угостить, была яичница. Джеймс вспоминал: «В жизни нам было позволено расти независимо, скорее наблюдая своих родителей, чем подвергаться воспитанию с их стороны. Я полагаю, это все, что она осмелилась бы предложить…»
Иногда Элеонора просила мужа наказать детей за плохое поведение. «Мать оставляла кого-нибудь из нас с ним в его кабинете, а он брал ребенка на колени и пытался успокоить его и говорил как надо себя вести. Он редко давал нам легкого шлепка, хотя потом говорил матери, что задал нам хорошую взбучку». Дети запомнили его улыбку. Он улыбался, «выставив вперед подбородок, в характерной для него манере». «С юности до 40 лет отец был высокий, стройный, элегантный, спортивный. У него были хорошие черты характера и красивое лицо. Он одевался как денди, и у него был хорошо подвешен язык, побеждающая улыбка и привлекательная натура…он привлекал внимание молодых женщин…даже после его заключения в инвалидную коляску он никогда не терял привлекательности…, с возрастом он стал интереснее…, и даже с возрастом существовали женщины, плененные им…»